18 июля 2009 года – 90 лет со дня вхождения Восточной Галиции во 2-ю Речь Поcполитую. Какими были польско-украинские отношения в 1920-1930-е годы. История конфликта или мирного сосуществования?
Одним из наиболее распространённых мифов по истории Западной Украины и в особенности Восточной Галиции является представление о польско-украинских отношениях в 20 в. как об истории конфликта. На основании этого мифа современными украинскими и польскими историками и политиками постоянно делаются призывы «перевернуть страницы тяжёлого взаимного исторического прошлого», «достичь примирения исторической памяти» и «строить отношения между Украиной на новой основе добрососедства, партнёрства, общности интересов» и т.п. Детальное изучение истории Восточной Галиции в 1919-1939 гг. позволяет сделать вывод, что история польско-украинских отношений в 20 в. - это не только история польско-украинского противостояния, но и история мирного польско-украинского межнационального сосуществования и государственной интеграции галицийских украинцев в межвоенной Польше.
В 1920-1930-е гг. процессы государственной аккультурации в Польше охватили все слои украинского галицийского общества, включая членов радикального националистического подполья. Украинское национальное движение в Галиции и государственная администрация Польши прошли путь от военного противостояния 1918-1919 гг. до включения украинских партий в политическую жизнь страны в 1920-е гг. и их активного участия в законодательной власти Польской республики. В 1932-1933 гг. началось сотрудничество военизированной организации галицийской молодёжи «Великий луг», насчитывавшей более 50 тысяч членов, и польской армии. А в 1935 г. ведущая украинская легальная партия Восточной Галиции - Украинское национально-демократическое объединение при поддержке греко-католической церкви и большинства украинского общества вошло в проправительственный политический лагерь Польши. И в 1935-1938 гг. было его союзником. При этом все украинские политические силы Галиции не отказывались от идеи украинской независимости как своей главной цели.
Быстрее всего государственная интеграция галицийских украинцев происходила на индивидуальном уровне. Галицийские украинцы, и в том числе ветераны польско-украинской войны, уже в начале 1920-х гг. активно включились в мирную жизнь в Польше. К 1922-1923 гг. галицийские украинцы получили польское гражданство и начали призываться в польскую армию. Многие представители украинской интеллигенции получили возможность работать в государственной системе образования. При этом процессы государственной интеграции в меньшей степени затрагивали галицийских крестьян и часть мещанства независимо от их этнической принадлежности. Крестьянское общество и жители мелких местечек в силу своего традиционного консерватизма и уклада жизни служили трудной средой для воздействия не только для польского государства, но и для украинского движения.
Сглаживанию польско-украинских противоречий и государственной интеграции галицийских украинцев в Польшу способствовало присоединение греко-католической церкви Восточной Галиции к католической церкви польского государства. На галицкую митрополию греко-католической церкви было распространено действие конкордата между Польшей и Ватиканом от 1925 г., по которому католическая церковь обязывалась помогать интеграции своей паствы в польское государство в обмен на государственную поддержку. Быстро включились в польскую экономику украинские деловые круги. Украинские банки, страховые общества и кооперативы продолжали действовать во время польско-украинской войны 1918-1919 гг. и с 1920-х гг. начали использовать все возможности, доступные для частного сектора польской экономики.
Эскалация межнационального конфликта и насилия, а также радикальные проявления антипольской борьбы украинского националистического подполья были относительно нечастым явлением и в повседневной жизни подавляющего большинства галичан они отсутствовали вовсе или их доля была минимальной. Действия Украинской военной организации (УВО) и Организации украинских националистов (ОУН) не заставили государственную администрацию держать в Восточной Малопольше больше полицейских сил, чем в среднем по стране. Редкие акты физического насилия со стороны ОУН-УВО совершались преимущественно молодёжью и были результатом не только польско-украинского противостояния, но и молодёжного бунта, максимализма и стремления выплеснуть избыточную энергию не только в отношении поляков, но и внутри украинского общества.
В истории польско-украинских отношений в Галиции и интеграции галицийских украинцев в Польшу в 1920-1930-е гг. определяющим был не только национальный вопрос, но в не меньшей степени и социальный, культурный, религиозный и экономический фактор. Именно их совокупность способствовала сохранению мультиэтнического общества в Галиции, когда польские и украинские националисты уже на уровне национальных государств вступили в противоборство из-за спорной этнической территории и прошли через вооружённое противостояние. Большое значение также имела временная победа в Восточной Галиции польского этнического меньшинства при поддержке своего национального государства с центром на польских этнических землях. Помимо этого сглаживанию межнациональных противоречий в межвоенный период помогло слабое распространение в регионе современного национального самосознания и невовлечённость большинства населения в межнациональные противоречия.
Таким образом, история польско-украинских отношений в Восточной Галиции в 20 в. не может рассматриваться исключительно как история конфликта и включает в себя большой позитивный опыт взаимной адаптации и конструктивных отношений. Этот факт может быть использован для ещё большего улучшения современных польско-украинских отношений и отказа от исключительно конфликтного видения взаимного прошлого.
Публицистический характер статьи не позволяет привести достаточно доказательств данной концепции. Если вас интересует эта тема, более детально, вы можете с ней ознакомиться в тексте моей книги «Галицийские украинцы в Польше. 1920-1939. (Интеграция галицийских украинцев в Польшу в 1920-1930-е гг.)». Возможно, приведённые в ней факты будут противоречить устоявшимся в украинском обществе и среди украинских историков взглядам на свою историю. Зрелость общества и государства наступает тогда, когда оно может позволить себе открыто и взвешенно говорить о своём прошлом и быть достаточно сильным, чтобы не обращать особого внимания на реакцию извне. Независимая политика украинского государства в отношении исторической памяти доказывает, что Украина уже достигла этого уровня. Украина как государство и украинское общество уже состоялись, и обращение к истории уже может служить для лучшего понимания истоков и поиска путей улучшения современности, а не только как источник аргументов в идеологической или национальной борьбе.