Нет ничего удивительного в том, что, рассуждая о судьбах Украины, журналисты и политологи то и дело обращаются к зарубежным примерам. Всякий опыт полезно учитывать, а некоторые вещи бывает легче понять в сравнении.
Так, нередко ссылаются (как недавно на площадке ZAXID.NET) на перипетии борьбы ирландцев за независимость. Я также хотел бы высказаться по поводу этой хрестоматийной темы, имея в виду ее возможную перекличку с украинскими реалиями. Тем более, что в историю и современное состояние вопроса мне довелось вникать на самом ирландском острове. В разное время я встречался с функционерами юнионистских и националистических группировок, бывшими (хотя - пойди разбери) боевиками, британскими и ирландскими борцами с террором, учеными, журналистами, священнослужителями. Хорошо представляю себе разницу между космополитичным Дублином и сельской глубинкой, где всякий фермер готов доказать уникальность «ирландской расы». Довелось ходить в колонне оранжистов через католические кварталы Дерри, а в протестантской зоне Белфаста однажды доказывать, что я вовсе не «подослан фейнианцами», как некие мрачноватые собеседники с чего-то предположили. «Впредь говори ЛОНДОНдерри» - на том и разошлись.
Любой сторонний наблюдатель, пытающийся непредвзято разобраться в ирландских делах через общение с местными жителями, рискует довольно быстро сесть на мель. Все, даже взаимоисключающие версии давних и современных событий выглядят в устах рассказчиков убедительно. Особенно, когда в обоснование приводятся злодеяния соперников - заходит ли речь о британских колониальных репрессиях, Великом голоде 1845-49 годов (в братских могилах покоится около 1,5 млн жертв этого, по-видимому, геноцида), гражданских войнах, восстаниях, казнях, терроре и прочих, увы, многочисленных фактах такого рода. Другие аборигены могут делать акцент на том, как ирландские националисты и сепаратисты «предательски сотрудничали» со всеми врагами Британии - от Испанской короны, Наполеона и Гитлера до международных террористов и КГБ. Последнее выглядит достаточно правдоподобным, если учесть, что плотность советских спецслужб в пропорции к местному населению была на острове едва ли не наибольшей в мире (в основном из-за близости к трансатлантическим маршрутам перебросок сил НАТО).
Ирландия - превосходный пример того, как на материале одной и той же, не самой большой страны можно выстроить совершенно разные мифы, явно не имеющие шансов слиться воедино. Просто у всех общин и партий есть своя сермяжная, скрепленная немалой кровью правда, свои коренные и насущные интересы. Мифология выглядит при этом лишь средством для их реализации.
То есть, исследование истории родного острова, скажем, в университете Белфаста поставлено на должном международном уровне. Но один из тамошних профессоров сказал мне после лекции: британские войска перед тем, как покинуть Ольстер, должны пройти по главной улице при свете дня. Почему так? «Я хочу поглубже посмотреть им в глаза в этот момент...» Рациональная современная наука - это одно. А укорененность в своем сообществе с его мировидением и готовностью отстаивать самое себя - другое. Так обстоит дело в этой куда как западной части Европы.
Не берусь выносить вердикты по поводу конкретных ситуаций ирландской истории. Однако же ясно, что без упорнейшей, иногда, казалось, отчаянной и безнадежной борьбы патриотов не было бы десятилетий истории независимой Ирландской республики, успевшей стать одним из самых процветающих государств Старого света и уважаемым членом международного сообщества. Хотя, повторяю, о деяниях конкретных лиц и движений известно много разного. А любой протестант-юнионист добавил бы к хроникам немало своих красок и эмоционально окрашенных деталей. «Республика террористов и изменников» - это одно из довольно употребительных (само собой, сугубо неформальных) определений.
Уже в наше время пробивалась к нормальной жизни Северная Ирландия с ее чересполосицей национальностей, религий и общин. В период обострения (так называемые troubles) с конца 1960-х по конец 1990-х годов в этой британской провинции погибло около 3.5 тыс. человек (примерно половина - британские военные). Я бы не сказал, что лондонское правительство насаждало там демократию, действуя по тем классическим схемам, которые в изобилии предлагались затем Восточной Европе. Утверждают, что на Северную Ирландию было брошено в помощь армии и полиции еще и более половины всех наличных сил контрразведки МИ5. На фоне такого массировонного силового присутствия, членов твердого ядра ИРА сперва пытались просто отстреливать, чтобы обезглавить и деморализовать националистическое подполье. Соучаствовали в этом и юнионистские вооруженные группировки. Но такие методы не сработали, беспорядки в католических кварталах продолжались, самодельные бомбы взрывались с ужасающей частотой. Боевики стали нападать даже на британские объекты в Лондоне (в 1991 году досталось самой резиденции премьер-министра) и в других странах.
Так что, в избытке померявшись силами, все игроки решили, наконец, договориться друг с другом. Именно этот воистину выстраданный консенсус и лег в фундамент дееспособных демократических структур, что, в свою очередь, создало среду для весьма успешной социально-ориентированной экономики. Очень помогли американцы с их тактикой жесткого нажима на одних, щедрого поощрения других с целью загнать всех вместе в русло процедур и договоренностей. Националисты и католики были полностью уравнены в правах с лояльными британцами и их места во власти определяет теперь народ на честных выборах. Это несомненное благо поставлено превыше всех «интифад» или сведения старых счетов. Тут британский прагматизм показал свои воистину огромные возможности.
Вот Мартин Макгиннес - милейший и скромный господин. Компетентные люди говорили, что он и есть начальник боевого штаба ИРА, у самого, якобы, руки в крови. Он-то и являлся главным переговорщиком при заключении Соглашения Страстной Пятницы (апрель 1998 года) и одним из конструкторов нынешнего мира. Очень высоко отзывался о своем партнере Тони Блэре как о личности и политике. Правда, когда мы с ним встречались, еще не успели разлететься осколки от «бомбы» - вскрылось, что люди ИРА завербовали высокопоставленного британского чиновника, который передавал им сверхсекретную переписку между Блэром и президентом США Бушем как раз по североирландскому вопросу. Мартин все это отрицал, одновременно заверяя, что перспективы урегулирования - прекрасные и порукой тому его теплые отношения с Блэром, американцами и всеми прочими. Судя по итогам, он оказался прав.
Пресловутые марши юнионистов сегодня также выглядят вполне респектабельно. Этакая смесь праздника военно-спортивных клубов с профсоюзной демонстрацией. Ни пьяных, ни хулиганов. Сначала колонна, в которую мне удалось затесаться, достигла собора, где во время тожественного молебна все удивительно слаженно распевали протестантские гимны. Потом новое построение, и я гадал, куда и зачем еще идти. Оказалось, целью был один из центральных перекрестков Дерри, где уже поджидало этак пятиметровое подобие виселицы. На ней болталось человекоподобное чучело с табличкой: «Так будет с каждым предателем». Чучело подожгли и оно запылало, пуская в предвечернее небо снопы искр. Толпа вокруг, вразрез с предыдущим благодушием, реагировала свистом, улюлюканьем и потрясанием кулаками. Мне объяснили, что все это в память о каком-то случае из XVI века. Может и так, но упомянутый текст был выполнен не в каком-нибудь Imperfect, а в самом что ни на есть «it will happen».
«Экстремизм»? А вот на том участке территории НАТО и Евросоюза это, как я видел, допустимо. Тем более, что заключительным аккордом было тщательное гашение дымящихся остатков «предателя» с последующей уборкой мусора и демонтажем инвентаря - до следующего марша.
Ирландия, как и любой фрагмент в бесконечной европейской мозаике, - уникальна. В том смысле, что у нее своя предыстория войн, чужеродного владычества, борьбы за национальное освобождение, кровопролитий, подвигов и измен. Никто ни о чем не забыл - просто история не должна мешать устраивать жизнь и вносить вклад в общее дело сегодня. Политическая культура современной Европы на практике признает и приемлет тех, с кем нельзя не считаться, кто эффективен, договороспособен и вписывается в глобальные интересы Запада. К таким партнерам никакие ярлыки просто не прилипают. А борьба исторических мифов - это дело частное и локальное.