В последние 2-3 года в украинском обществе актуализировались дискуссии на тему сепаратизма в нашей стране. Зачастую в этом контексте упоминаются и такие термины как «автономизация» и «федерализация». Часто называются и конкретные территории, которые претендуют на какой-либо особый статус. Насколько велика вероятность сепаратистских движений в Украине, какую историю и базу они имеют, вследствие чего происходит отождествление понятий «сепаратизм», «федерализация», «автономизация»? На эти и другие вопросы мы попытаемся найти ответы в этом небольшом исследовании.
Крым
События первой половины 90-х годов прошлого века в Крыму имели наибольший резонанс. Именно в этой части Украины понятия «сепаратизм» и «автономия» переплелись теснейшим образом. Для этого имелись достаточные предпосылки.
Во-первых, это этнический состав населения Крыма - единственного региона страны, в котором не преобладают этнические украинцы. Еще больше этнический фактор усиливали сложные и неоднозначные этнодемографические процессы, в частности депортация и возвращение крымских татар. Стечение этих обстоятельств в значительной мере обусловило последующее развитие событий. После выхода Украины из состава СССР русское население Крыма (составлявшее большинство) столкнулось с двумя проблемами: а) отделением от России и б) возвращением на полуостров крымских татар с имущественными претензиями. Началось движение русского населения Крыма за отделение от Украины и присоединение к России.
Во-вторых, в конце 80-х - начале 90-х в целом была популярна идея предоставления больших полномочий местным властям. Крымская советская номенклатура взяла на вооружение лозунг провозглашения автономии.
В-третьих, позиция крымскотатарских организаций, которая заключалась в идее возобновления Крымской АССР, которую они рассматривали как форму национальной государственности крымских татар. Лозунг "Возобновления Крымской АССР" был неотъемлемым требованием политических акций крымских татар и следовал за требованиями организованного возвращения народа и его политической реабилитации.
В-четвертых, идеи и автономии и отделения от Украины рассматривались населением полуострова как панацея от экономических и социальных неурядиц.
В-пятых, не следует забывать о внешнем факторе, прежде всего российском. Россия открыто поддерживала избранного президентом Крыма Юрия Мешкова. Определенные политические круги ставили под сомнение законность передачи Крыма УССР в 1954 году.
До 1995 года официальный Киев, принимая во внимание слабость государственных институций, должен был считаться с «центробежными» настроениями в Крыму и закрывать глаза на откровенно антигосударственную политику президента Крыма Юрия Мешкова. Однако в апреле 1995 года институт президентства в Крыму был ликвидирован. Фактически с тех пор можно было говорить о постепенном упадке крымского сепаратизма в его русской форме. Принятие Конституции Украины и утверждение украинским парламентом конституции АРК, завершившие правовое оформление автономного статуса Крыма, а также подписание Большого договора с Россией в 1997 году, деактуализировали проблемы крымского сепаратизма.
В то же время с разрешением вопроса русского сепаратизма в Крыму возникает другая проблема: возможность крымскотатарского сепаратизма. На протяжении 90-х годов ХХ века крымские татары выступали в роли союзников официального Киева и помогали в борьбе с «центробежными» настроениями на полуострове. В пользу этого свидетельствуют: наличие исторической основы (независимое Крымское ханство существовало до 80-х годов ХVIII века, а до ІІ Мировой войны крымские татары имели свою автономию), языковые, цивилизационные и религиозные отличия. Нынешнее поколение лидеров крымских татар не прибегнет к радикальным действиям относительно Украины. И Мустафа Джемилев, и Рефат Чубаров - лидеры Меджлиса - слишком тесно привязаны к системе украинской национал-демократии. Однако следующее поколение крымскотатарских политиков не прогнозируемо.
Закарпатье
Параллельно с событиями в Крыму в чем-то сходные процессы разворачивались на Закарпатье. В 1991 году в этой области состоялся референдум о предоставлении автономии. Однако результаты этих процессов оказались иными, чем в Крыму. Также следует отметить, что в отличие от Крыма, на Закарпатье идеи отделения от Украины не были столь серьезными. Долгое время отделенный от центров украинской жизни, находясь в изолированном горами уголке, регион всегда участвовал в европейских событиях, более нежели украинских. Закарпатье принято причислять к Западной Украине, но по своим политическим воззрениям, культурной среде оно представляет отдельный мир. Именно этот фактор активно использовали сторонники автономии. Как и в случае с Крымом, где в межвоенный период существовала Крымская АССР, автономистские тенденции в Закарпатье также имеют свою историю.
Кроме исторических особенностей, на Закарпатье присутствовали и такие факторы как этнический, социальный, политический и внешний.
В частности, вопрос автономии Закарпатья в 90-х годах неотрывно связан с вопросом политического русинства. Реанимации русинского движения способствовали такие факторы, как переоценка степени консолидации украинской нации и недооценка специфики отдельных регионов, в частности Закарпатья, чем воспользовались отдельные амбициозные личности на местах; реанимация проблемы национальных интересов, в том числе и вопрос границ, в соседних постсоциалистических странах; вынесение проблемы карпаторусинства на обсуждение ряда международных симпозиумов и появление ряда публикаций в прессе Венгрии, Канады, Словакии и России.
Главными проводниками идеи автономности (или самостоятельности) Закарпатья стали лидеры русинского движения. Они создали «Временное правительство Подкарпатской Руси», поднимали вопрос признания русинского народа и реализации результатов референдума, как на украинском, так и на международном уровне. Естественными союзниками русинов стали представители венгерского населения, которые рассчитывают на создание своей национальной автономии. Это, по их мнению, мог бы быть либо Береговский автономный округ, либо Притисянский район.
Созданное в 1993 году «Правительство Подкарпатской Руси», напугало не только украинские силы, но и заставило многих в Европе серьезно отнестись к желанию русинов создать собственное государство. Но в результате дрязг между лидерами русинов дело автономии не продвинулось. Постепенной деактуализации автономистских устремлений на Закарпатье содействовало и отсутствие активной внешней подпитки этой идеи, а также включение области и представителей ее элиты в общеукраинские политико-экономические процессы.
В этом контексте следует обратить внимание на тот факт, что резонансное признание Закарпатским облсоветом русинов в качестве отдельного народа в марте 2007 г. связывают именно с борьбой двух ярких представителей местной элиты - Сергея Ратушняка (мэра Ужгорода) и Виктора Балоги (руководителя Секретариата Президента) - за контроль над областью. Восстановление «исторической справедливости» - это, по-видимому, только одна из целей признания русинства, а конечной целью может стать особый статус области, необходимый для сохранения бизнес-позиций одного из конкурирующих кланов в случае изменении политической конфигурации в стране. В любом случае, налицо использование автономистской тематики ради достижения прагматичных политических целей.
На этом более-менее материализованные примеры сепаратизма и автономизма в Украине исчерпываются, но сама возможность их нового проявления остается. Причем не только в Крыму и на Закарпатье, но и в других регионах страны. Причем география их появления может оказаться неожиданной.
Донецко-Криворожская республика
Одним из заметных признаков массовой тревоги, охватившей украинское общество в последнее время, снова стали сепаратистские лозунги. Они довольно мощно зазвучали на востоке государства, претворяясь, то в не слишком четкие призывы к внедрению «юго-восточной автономии» и проведению для этого референдума, то в слегка подзабытые на сегодняшний день, однако более конкретные требования создания Донецко-Криворожской республики. К таким призывам подтолкнули события 2004 года. Именно после президентских выборов активизировались разговоры о федерализации, сепаратизме и даже распаде страны. В этом контексте вспоминается пресловутый съезд в Северодонецке, на котором прозвучал призыв к созданию автономии в составе юго-восточных областей Украины. В последствии эта идея трансформировалась в тезис о федерализации страны, который взяла на вооружение Партия регионов.
В 2006 году в СМИ прозвучал ряд сообщений о планах создания Донецкой республики. За ее историческую основу была взята Донецко-Криворожская республика. Планы возрождения Донецко-Криворожской Республики, которая недолгое время существовала в 1918 году, в начале 90-х годов вынашивала и часть донецких интеллектуалов. Объединение промышленного потенциала Донецка, Днепропетровска, Луганска и, возможно, Харькова могло обусловить создание нового государственного образования на промышленной основе. Таким образом, под идею вводилась экономическая основа. Активисты этой организации полагают, что ряд восточноукраинских областей, обладающих мощным промышленным потенциалом, вполне могут существовать самостоятельно. Наконец, третьим китом этого государства могли бы стать социокультурные и этнические особенности этих областей, такие как: а) преобладающее русскоязычие населения областей, которые должны войти в Донецко-Криворожскую Республику; б) значительный уровень урбанизации этой территории Украины; в) повышенная этническая пестрота региона.
С зимы текущего года в Украине действует организация «Донецкая республика». Практическим проявлением ДКР стал сбор подписей и участие людей с определенной символикой во время массовых акций в Киеве в мае 2007 г. Широкой поддержки в Донецкой области этот проект пока что не нашел, но послужил еще одним поводом для подозрений в сепаратистских настроениях на Донбассе.
Как ни парадоксально, но такие же обвинения при желании можно выдвинуть и к региону, который был локомотивом обретения новейшей украинской государственности, - к Галичине. И во время революции 1917-1921 годов, и в межвоенный период, и во времена ІІ Мировой войны, не говоря уже о 1950-1980 годах, именно Западная Украина была наиболее активным регионом, который боролся за независимость Украины.
Галичина
Однако во второй половине 90-х годов ХХ века часть галицкой интеллигенции решила, что ее заслуги перед Украиной настолько весомы, что она может отдохнуть от остальной Украины в Европе. В основе новейшего галицкого сепаратизма лежит несколько факторов, среди которых основными является:
а) создание своеобразного галицкого мифа на базе отдельной истории и обновленного мифа о возможности превращения Галичины в «локомотив», который вывезет Украину в Европу;
б) недовольство части галицкой элиты второстепенным, подчиненным положением в рамках общеукраинских элитарных процессов;
в) поражение галицкой модели, галицкой концепции Украинского Государства - в том числе и с видением роли и места русского языка, русской культуры и украинско-российских межгосударственных отношений.
Дополнительными факторами стали языковой (на Западе Украины значительно больший процент населения разговаривает по-украински, чем на Востоке), бытовой (Запад Украины более привязан к народным традициям), ментальный (на Западе Украины преобладает консервативное восприятие действительности), религиозный (мощное влияние УГКЦ в Галичине) и другие отличия.
Проблема галицкой обособленности существует. Ее следует рассматривать в нескольких ракурсах. Исторический - в историческом плане Галичина развивалась по иным сценариям, нежели остальная территория Украины, а также имеет исторический прецедент в виде существования ЗУНР. Ментальный - соседство с германским миром породило у галичан склонность к формализации общественных отношений, к порядку и четкости. Кроме склонности к порядку, галичан характеризует преданность традициям и традиционализму. Политический - недопредставленность галицкой региональной элиты в украинских управленческих структурах; практическая невозможность конкуренции с такими региональными элитами, как донецкая или днепропетровская; осознание того, что модель нынешней Украины является слишком далекой от галицкого идеала; фактическое игнорирование европейского и вообще прозападного вектора внешней политики, отсутствие реальных шагов на сближение с ЕС и НАТО. Рядовой галичанин - сторонник ориентации на Европу. Один из львовских политологов сформулировал следующий тезис: "Галичина слишком удружила для становления Украины, и теперь имеет право на то, чтобы отдохнуть в Европе. В том числе - отдохнуть от Украины".
Собственно политические мотивы двигали депутатами облсоветов западноукраинских областей при принятии решения о непризнании результатов второго тура президентских выборов в 2004 году, о прекращении бюджетных отчислений и т.д. С формальной точки зрения это можно квалифицировать как сепаратистские действия. После этого в изменившейся ситуации был Северодонецк.
Однако на самом деле реальных предпосылок для отделения Галичины на сегодняшний день, как и в случае с Донецко-Криворожской республикой, нет. Население Галичины в большинстве своем не готово осознать себя отдельным этносом. Нет сильной харизматичной фигуры, которая могла бы стать лидером общественного процесса сепарации в отдельное государство. Экономика Галичины не позволяет в нынешнем варианте рассчитывать на стремительное развитие края как отдельного государства. Непонятно, как будет решен вопрос национальных меньшинств в Галичине, и станут ли украинцы в новом государстве национальным меньшинством? Разговоры о "галицкой нации" как титульной являются нынче бессмысленными. В конце концов, сколько усилий было приложено именно представителями этого региона для создания нынешней Украины!?
Таким образом, галицкий сепаратизм сегодня - идея, которая, возможно, овладела незначительной частью населения Западной Украины. Рискнем допустить, что ее исповедует не более 0,1% населения. Идея отделения от Украины популярна сейчас в среде художников, интеллектуалов, некоторых журналистов.
Относительно отношения к идее обретения автономии или федерализации Украины в Галичине можно сказать следующее. Еще Вячеслав Черновил был первым политиком, предложившим Украине идею федерализма. Даже был сделан первый практический шаг - в 1990 году депутаты областных советов Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областей съехались на Галицкую ассамблею. Но, как утверждает сын В.Черновола Тарас, Галицкая ассамблея была акцией именно в поддержку централизации Украины. Тогда три области как раз и объединялись для того, чтобы донести Киеву свою общую позицию относительно будущего государства.
Спустя ровно десять лет знамя федерализма подхватила организация "Западноукраинское братство". Ее спикер Олег Хавич говорит: "Да, мы стремимся к автономии, чтобы изменить жизнь края к лучшему. Путем пропаганды мы выступаем за снятие табу с тематики. У автономизма есть несколько составляющих - политический, социально-экономический, ментальный". Ему вторит кандидат исторических наук Сергей Осачук: "Историческая Буковина была местом этногосударственного эксперимента Габсбургов. К сожалению, он не был доведен до логического конца. Каждый из нас - галичанин или буковинец, переправляясь через Днестр, чувствует свою «iнаковiсть». Однако на практике деятельность автономистов ограничилась заседаниями в «Венской кофейне».
Таким образом, можем резюмировать, что в Украине, как и в других странах Европы, отдельные ее регионы обладают определенным универсальным набором особенностей (исторических, ментальных, социально-экономических, политических и т.д.), которые при определенном стечении обстоятельств могут быть трансформированы в основу для сепаратистских настроений и действий.
Как правило, после 2004 года на идеях собственно сепаратизма пытаются спекулировать представители той части общества, которая терпит политическое фиаско. Так было в 2004 году И если политическую ситуацию раскачивать и дальше, то никто не гарантирует отсутствия сепаратистских идей даже в прозападной части общества.
Сейчас идеи сепаратизма в нашей стране - не ко времени, и в обществе они пока еще не проросли. Максимум - это пока только идеи правящих элит в регионах. Но угроза летает в воздухе, потому что историческая, экономическая и социальная почва для сепаратизма есть.
Социологические опросы свидетельствуют, что народу безразличны сепаратистские концепции. Следовательно, это - элитарные игры. Игры либо на уровне политтехнологов, либо на уровне региональных лидеров. Поэтому сепаратизм может быть или элементом больших общеукраинских игр, или средством шантажа, «последним доказательством» Киеву со стороны местных элит. Но следует помнить, что в какой-то момент игра перестает быть просто игрой и перерастает в реальность.
Довідка ZAXID.NET
Євген Копатько - соціолог «Research & Branding group» (Київ).
Закінчив історичний факультет Донецького державного університету та соціологічний факультет Московського Державного університету імені Михайла Ломоносова.
Спеціалізується на досліджені електоральної філософії.
Автор численних наукових публікацій в українських та зарубіжних (Великобританія, Німеччина, Польща, США ) видавництвах.
Олексій Ляшенко - аналітик «Research & Branding group» (Київ).
Закінчив історичний факультет Київського національного університету ім. Тараса Шевченка, кандидат історичних наук, учасник українських науково-дослідних проектів «Крим в етнополітичному вимірі» та «Українська політична нація: ґенеза, стан, перспективи».
Автор низки наукових публікацій.