Мне, слава Богу, не нужны переводы украинской поэзии на русский язык, как и русской – на украинский.
Поэтому если где-то в книге или журнале вижу – мол, "перевод с украинского", или "переклад з російської", пролистываю дальше. Это не значит, что я против таких переводов. Более того, я помню изречение Василия Андреевича Жуковского, что переводчик прозы – это раб автора, а переводчик поэзии – его соперник.
Еще в начале 1990-х у меня был двухтомник одного мною любимого украинского поэта, репрессированного в 1930-х.
Но стихов он написал немного – в этих томах всё больше переводы и литературоведческие статьи. И вот однажды листаю толстый темнозеленый том первый и натыкаюсь на удивительный текст:
Запахла осень вялым табаком,
И яблоками, и сквозным туманом,
И вот уж астры над песком румяным
Зареют за распахнутым окном.
Кузнечик в травах, как зеленый гном,
Пилит на скрипке. И зачем весна нам,
Когда мы вдумчивы и тихи станем,
И мудрость нас покроет серебром?
Бери суму и дом родной покинь,
И пей глубокую немеющую синь
На склонах, где медово спеют дыни.
К простой земле склони с любовью взор,
И, золотой листвы топча ковер,
Забудь о башнях сумрачной гордыни.
Сонет поразил меня настолько, что я нашел оригинал:
Запахла осінь в'ялим тютюном,
Та яблуками, та тонким туманом, -
І свіжі айстри над піском рум'яним
Зоріють за одчиненим вікном.
У травах коник, як зелений гном,
На скрипку грає. І пощо весна нам,
Коли ми тихі та дозрілі станем
І вкриє мудрість голову сріблом?
Бери сакви, і рідний дім покинь,
І пий холодну, мовчазну глибінь
На взліссях, де медово спіють дині!
Учися чистоти і простоти
І, стоптуючи килим золотий,
Забудь по вежі темної гордині.
1925.
Я не учил украинской литературы, поэтому оба текста стали для меня открытием.
И это, пожалуй, тот редкий случай, когда и автор, и переводчик равновелики. И, как оказалось, принадлежали к одной поэтической "банде" (увы, почти всех их расстреляли, но автору сонета удалось как-то выжить).
И, возможно, перевод даже в чем-то интереснее оригинала. По крайней мере, для языка русской поэзии "медово спеют дыни" и "зареют за распахнутым окном" – это очень даже нетривиально. А вот "І пий холодну, мовчазну глибінь", как по мне, более емкий образ, чем "И пей глубокую немеющую синь".
Возможно, этот сонет более созвучен октябрьской погоде, а не уже предзимнему ноябрьскому продрогшему вечеру. Но мне нравится и сейчас...
P.S. Кстати, так кто это написал и перевел? (если без подсказок из Интернета:)