Андрей Курков: Я устал от взрослой литературы

Писатель, журналист, киносценарист, пишет по-русски. Служил охранником в Одесской тюрьме, окончил школу переводчиков японского языка, автор 13 романов, 5 книг для детей. Андрей Курков – один из двух писателей постсоветского пространства, чьи книги попали в топ-десятку европейских бестселлеров. О литературе, политике, книгоиздании Андрей Курков рассказывает в эксклюзивном интервью ZAXID.NET.

- Господин Курков, как бы вы охарактеризовали ситуацию в современной украинской литературе?

- У нас - уникальная ситуация. Есть целое поколение, которое уверенно идет и пробивает себе путь без помощи государства, культурных учреждений, органов местной власти и всего такого. Это очень интересные писатели: Любко Дереш, Тарас Антипович, Светлана Поваляева, Ирена Карпа, Татьяна Малярчук, можно этот список продолжать. Мне даже заказали статью для немецкого журнала о поколении украинских девушек-писательниц. Был я в Варшаве, в России - все нам завидуют, потому что ни там, ни там нет такого поколения писателей. Там писателям по 35-40 лет, активных молодых нет. А у нас есть. И мало того, что они есть, их переводят в Польше, в Германии.

В принципе, эта молодая украинская литература по-настоящему завоевывает в настоящий момент Европу. Почему так произошло? Мое объяснение очень простое: в 1991 году, когда закончились советская эпоха, практически всех членов Союза писателей Украины, которых было 1.5 тысячи коммунистов и «сочувствующих», забыли и перестали читать. У нас кроме Рымарука, Андруховича, Оксаны Забужко и еще нескольких имен, не было таких, которые не связали себя с «радянщиной». И возникла такая вакуумная ситуация в литературе и в книжном мире. В этот вакуум хлынула сначала переводная литература по-русски, фантастика, детективы. Потом уже сама русская литература. И только с 1997 года началось возрождение новой украинской. Молодежь, тогда студенты, поняли, что есть вакуум, что есть страна, а литературы нет. Я думаю, что эти амбиции - быть первыми, даже подсознательно прибавили им драйв, энергию. Они выплеснулись в начале 2000-х: 2003, 2004, 2005. У нас вдруг появилось 20-25 имен и книжки, потому что издать раз в 10 лет книжку и называться писателем - это несерьезно. Даже Тарас Прохасько, который не очень любит работать, все же пытался хоть тоненькую книжку ежегодно, но издать.

- Можно ли разделить читателей по возрастным или географическим признакам?

- Можно. По моему мнению, каждый писатель, особенно молодой, ориентируется на собственное поколение читателей, и потому эти молодые писатели - культовые фигуры среди молодежи, студентов. Географически: в Центральной и Западной Украине читают больше, но к читающим можно уже причислить Днепропетровск, Харьков. В Одессу и Симферополь трудно добраться культурно. Скажем, в настоящий момент влиять на вкусы старшего поколения невозможно. Старший человек - консерватор. Они будут понимать, что та литература, включая Гончара, отошла, но эти люди найдут себе нейтральную литературу, или будут смотреть телевидение. Это нормально. В этом ничего плохого нет. Теперешние читатели - это молодые читатели, а также среднее поколение моего возраста - 40-50 лет. Хотя есть и пенсионеры, которые читают. Их в действительности очень мало. Это люди, которые болеют за состояние культуры, литературы. Активнейшее поколение, которое в настоящий момент читает украинскую литературу, - это молодежь.

- Вы встречались с читателями из маленьких местечек, сел. Есть ли там потребность пропагандировать украинскую литературу? Есть ли спрос?

- Потребность пропагандировать украинскую литературу есть везде: и в больших городах, и в селах. Просто в селах нет книжных магазинов. В Украине очень мало райцентров с книжными магазинами, их можно на пальцах пересчитать...

- Их закрыли из-за того, что не покупали книги?

- Их закрыли, потому что нигде в то время не было денег. В настоящий момент люди покупают книжки, но покупают теперь или на рынках, или через «книгу-почтой», «Клуб семейного досуга». Но фирмы, которые торгуют книжками через почту, формируют немножко искаженное понимание, которое делается в литературе. Потому что все равно лучше будет продаваться «Домашнее консервирование» или «Народная медицина». В этом смысле они помогают книжной индустрии, но не украинской литературе. В сравнении с этим, когда есть даже маленький книжный магазин, где представлено 50-100 названий художественной литературы - это намного более серьезное дело.

Братья Капрановы не дадут солгать, когда мы проводили первую в Украине районную книжную ярмарку в Брусилове Житомирской области, это было событие! Там никого не загоняли палками. В Брусилове живет 7 тысяч людей, несколько сотен из них пришли на ярмарку, полный зал районного дома культуры слушал выступления писателей. После этого меня несколько раз там спрашивали, когда в следующий раз будут встречи.

- У вас был проект, в рамках которого несколько писателей должны были написать рождественские рассказы. На каком этапе в настоящий момент этот проект?

- Я написал уже 4 рассказа. В действительности все обещали, но никто не выполнил обещаний. Проект существует два года. Если бы у меня был лишь один проект, то сидел бы у каждого на голове... В настоящий момент буду делать еще один проект, где буду работать с заграничными писателями. Это будет сборник эссе о странах в состоянии транзита, то есть о постсоветских странах и Балканах, об ожидании перемен и реальности. Это должно быть написано с умной иронией и писателем, а не журналистом. Деньги на это дает Европейский банк реконструкции и развития. Презентация должна состояться в мае на саммите этого банка в Киеве.

- Есть ли на украинском книгорынке массовая литература? Может ли кто-то претендовать на эту нишу? В свое время конкурс «Коронация слова» должен был бы заполнить ее, но почему-то этого не случилось...

- Литература - есть. Проблема с маркетингом, рекламой, с позиционированием... Поэтому считается, что массовая литература - это Маринина...

- Неужели украинских авторов недостаточно? У нас же есть Наталья Очкур (Шевченко), Ирэн Роздобудько...

- ...Кокотюха и много других (улыбается). Не хватает у читателей доверия. Проблема, как по мне, в том, что у издателей нет денег на рекламу. Если взять одного писателя и сделать серьезный национальный тур, но «по-взрослому» с плакатами, постерами, бордами, пресс-конференциями, теле- и радиоэфирами... Это бы сработало. Когда реклама постоянна, люди привыкают, доверяют информации. В Киеве в метро более часто рекламируют Донцову и Маринину. Люди знают - это массовая литература, это можно читать, не думая, это легко. Если сделать то же с украинскими писателями - так же их рекламировать - появится ощущение, что у нас такая же массовая литература, не хуже.

- Детская книга для вас стала необходимостью?

- Жизнь вынуждает, провоцирует мистификации. Почти все свои сказки я написал до того, как у меня родились дети: в Одесской тюрьме, когда был охранником. Я после этого писал книжки, но еще их не издал. Когда вышла моя первая детская книжка, уже 7 романов было написано, но не издано. И вдруг в 1999 году - все они издаются. И критика говорит - и это же графоман! За один год написал 9 романов! Так и в настоящий момент выходит: с одной стороны, «Приключения Чепухоносиков» - это новая книга, с другой, - не новая сказка для меня. Рассуждаю, что переиздам все свои сказки с новыми иллюстрациями, а затем начну издавать новые сказки. А вообще мне очень хочется писать сказки, потому что я уже приятно устал от взрослой заполитизированной литературы, но, честно, написать роман о любви без политики после «Последней любви президента» не удалось. Первый раз написал 60 страниц, не понравилось - выбросил, второй раз за полгода написал 80 страниц, не понравилось - выбросил. Третий раз начал писать, вижу - влезает политика вместе с некоторыми персонажами, я уже сдался и закончил роман «Ночной молочник». Этот роман иронически-саркастический о политике, о нашей жизни, и о любви тоже. То есть, у меня не вышло написать что-то без политики. Но когда пишешь сказки, то там политики просто не может быть.

Я хочу написать три сказки, у меня есть сюжеты. В контексте романа «Пикник на льду», о пингвине Мише, о девочке Соне. Я давно обещал написать эти сказки. Мне нужно на три сказки три недели. Главное, чтобы отрезаться от социума, от всех наших событий, сесть и написать эти сказки, потому что я чувствую себя виновным. И перед детьми, и перед литературой за то, что меня заносит в эту политику. Это болезнь, но это болезнь всего общества.

- Известна ли на Западе украинская книга?

- Есть страны, на литературный рынок которых вышли украинские писатели и чувствуют себя там очень хорошо. Для Польши украинская литература - это феномен, они любят страшно Наталью Сняданко, Жадана, Андруховича (он там уже в рекламе снимается). В Германии издательство «Суркампф» полюбило украинских молодых авторов. Они уже третью книжку Любка Дереша издали, Жадана, Андруховича третью книгу; в Австрии вышла книжка Оксаны Забужко. Во Франции Николай Рябчук выдал книжку эссе, и у меня 7 книжек. Кожелянко «Конотоп» издали в Финляндии. То есть, существуют какие-то такие вкрапления украинского текста в контекст европейский. Но это неорганизованно. Это выходит так: книжка понравилась издателю - он ее издал, понравилась читателям - выходят следующие книжки того же автора, и потом издатель смотрит, а кого еще из Украины можно издать, если там такие интересные писатели живут.

Конечно, много чего зависит и от перевода, потому что плохой перевод убивает книжку. В настоящий момент увеличилось переводчиков с украинского языка, ранее их просто не было. Немало переводчиков с русского переучиваются на украинский, потому что российская литература всегда переводилась, но в настоящий момент к ней как-то интерес упал.

- Это сами писатели вышли на издательства? Или как-то по-иному это происходит?

- По-разному бывает. Закона одного для всех нет. Я бомбил письмами и рукописями 18 лет почти все издательства мира. Больше тысячи писем по-английски, по-русски... Так случилось, что через 18 лет, в 1997 году, швейцарцам понравился «Пикник на льду» и они издали его. Книга стала бестселлером. Купили права на другие.

Юрко Андрухович в Польшу пришел с книжками, но подружился с Анджеем Стасюком и теперь издательство «Чарнэ» издает его регулярно. Теперь Стасюк и Андрухович как ходячий монумент дружбы украинского и польского народов. Знаю, что и Андрухович сам рекомендовал Дереша немецким издателям и хорошо, что они его послушали. Все это в действительности больше делается частным способом. Хотя мне кажется, что книга Кожелянко сама пробралась в Финляндию, как мистический партизан.

- Создается впечатление, что издательства иностранных государств не знают наших писателей...

- У нас нет системы для пропаганды украинской литературы за рубежом, такой, как в Латвии, Литве, в других странах. Везде, даже в России, существуют бюро пропаганды собственной национальной литературы. И на каждой книжной ярмарке такие государственные бюро имеют стенды с материалами на разных языках обо всех писателях собственной страны, аннотации их современных произведений. Эти брошюры раздают всем потенциальным переводчикам и издателям. У нас этого не делается. Лишь Леся Коваль сделала диск с информацией о современной украинской литературе. И издательство «Теза» (Винница) каталог. Еще в «Кальварии» на иностранных языках появляется информация о писателях. А государство этим не занимается. И зря, после помаранчевой  революции к нам издатели хорошо относятся

- Ощутимо хорошо?

- Я думаю, что да. Они просто поняли, что мы есть. Раньше они в этом сомневались. Я в свое время перестал удивляться, когда получал письма с адресом: Киев, Украина, Россия.

- Вы являетесь самым популярным украинским писателем за рубежом. Как вам это удалось?

- Кроме того, что я пишу, я и сам занимался и занимаюсь собственной промоцией. Я знаю языки. В настоящий момент семь языков в активе. Последним выучил немецкий, специально, чтобы проводить авторские вечера по-немецки. За 9 лет в Германии было уже свыше 250 авторских вечеров. Кроме того, много прямых эфиров на телевидении, радио, газеты. У меня не было никакого языкового барьера с англичанами, немцами, французами, поляками. Это помогло мне лучше рассказывать о своих книжках, о себе, о своей стране. Всех удивляет смесь черного юмора, сюрреализма, абсурда, который является как будто моей «торговой маркой».

- Пишете ли киносценарии в настоящий момент?

- Уже не пишу. Надеюсь, что больше писать не буду. Мне отбило охоту Министерство культуры и туризма. Последние мои фильмы были сняты на американские деньги: трехсерийный фильм для подростков и документальная драма «Жертва», о наших девушках, которых продают в секс-рабство. А после этого обратился ко мне наш родной Минкульт и уговорил написать сценарий по двум моим рассказам. Я подписал четыре соглашения с ними. И не получил ни копейки за работу. Написал сценарий. Производство фильма несколько раз замораживали и размораживали. Потом, в 2004 году, позвонил заместитель министра и сказал, что «мы дадим деньги, если вы скажете по ТВ, почему вы будете голосовать за Януковича». Ответил ему, что не буду голосовать. Деньги не дали. После помаранчевой победы пригласила меня и режиссера Галину Кувивчак-Сахно госпожа О.Билозир, сказала, что все будет в порядке, будем делать фильм, очень интересный сценарий. А через две недели мой продюсер получил официальное письмо, в котором отмечалось, что «в вашем сценарии нет ни патриотических идей, ни истории Украины, и он сниматься за государственные средства не будет».

- Политики все паразитируют на языковом вопросе...

- Это плохо. Наши политики уже доказали, что они не нужны стране, независимо от того,  на каком языке они разговаривают. Страна спокойно может жить без них, и тогда никакой языковой проблемы не будет. В Украине в настоящий момент реально есть три партии регионов: Партия Януковича, Наша Украина - партии других регионов, у БЮТ - свои регионы. У нас вся политика региональная, а не идеологическая. И языковой вопрос они довели до языкового абсурда. Жаль, потому что в этой ситуации языки выступают жертвой - украинский, русский и татарский, о которых никто не говорит.

- Какие украинские книги вы бы посоветовали перевести и пропагандировать за рубежом? Какая украинская книга будет интересна там?

- В Исландии, например, есть государственная поддержка исландской литературы за рубежом: если французский, японский переводчик захочет перевести какую-то книгу с исландского, ему платит не издатель, а исландское правительство. У нас другая ситуация. Прежде всего, я бы советовал перевести «Солодку Дарусю» Марии Матиос - это универсальный современный роман, который понравится везде; «Непрості» Тараса Прохаська - более сложная литература, но ее полюбят в Австрии, во Франции, в других странах.

- Как относятся за рубежом к тому, что вы представляетесь как украинец российского происхождения, который пишет на языке происхождения?

- Нормально. Это никого не удивляет. Для Европы странно, что такой вопрос может существовать, потому что там бельгийский писатель, который пишет на французском языке, не считается французским писателем. Он просто писатель-франкофон. Писатель, который живет в Швейцарии и пишет по-итальянски, - это швейцарский писатель. С русским языком вышло то же, что произошло с французским: возникла русофония. Появилось несколько стран, где русский язык активен в культурной среде, и где часть литературных произведений пишется русским языком. В Израиле, Канаде, Германии очень много русскоязычных писателей. Конечно, мне часто придется объяснять, почему языковой вопрос существует в Украине. Для многих иностранцев этот вопрос так и остается непонятным. Но те, кто более осведомлен с ситуацией, знают и о языковом вопросе, и что есть отдельное отношение к русскоязычной литературе в Украине, и что вопрос языка становится очень острым перед выборами.

Перевод с украинского - Александр Хохулин