Кризис сознания

Четвертый счет – от Бога… За ненависть друг к другу, вместо сочувствия и желания помочь. За безверие в Дух, который дышит, где хочет, а не по команде олигархов, дающих миллионы на разную муть, вместо того чтобы открыть хоть один приличный музей...

В Амстердаме, где прекрасные феи стоят за стеклянными дверьми, а когда дверь открывают, от туда вырывается сладкий запах любви, смешанный с запахом марихуаны (привычным в этих кварталах, но напрочь отсутствующим в китайском, который в двух шагах), когда она говорит цену, я держу за ручку аспирантку из Украины, аспирантка нервничает и спрашивает: «А как это будет? А я?» Я не знаю что ответить, фея согласна и на двоих, но, разумеется, цена увеличивается вдвое, в удивительном Амстердаме всегда и за все нужно платить, и потому жизнь здесь тяжела и прекрасна.

В Украине тоже наступают откровенно трудные времена для всех, не только для бедных, как раньше - приходится платить по счетам.

Первый счет, который принесли почтальоны - счет за отсутствие банковской системы, отсутствие конвертируемой валюты, и отсутствие современных технологий, помноженное на вездесущий, убитый и древний сталепрокат, ржавеющее вооружение СССР, и феодальную систему сельского хозяйства, где всем руководит председатель с нагайкой, который в любой момент может сбежать в город и стать руководителем Верховного Совета.

Второй счет - счет за нескончаемый популизм украинских политиков, привыкших обещать людям, что в голову взбредет, лишь бы вскочить на подножку Совета, а там тащить в семью, друзьям, да и просто знакомым, играющим в фей. Украинские феи не требуют платы вперед, и потому отяжелевшие от заседаний депутаты, плохо представляющие отличие пэтэушного марксизма от реальных законов экономики, секут только за одним - как бы не пропустить нечто понятное и увесистое, которое можно схватить в кулуарах, в буфете, в курилке, где бурякоподобное лицо положит тебе визитку в карман, а «человечек» от визитки «решит вопрос» с твоей феей - либо квартирку ей, либо аборт, либо в сербские бордели. Либо в министерство.

Третий счет - счет за упрямое желание выделываться, разрабатывать собственные украинские пути в математике, истории, политике, архитектуре. Поэтому города застраиваются крадеными от России сооружениями из мрамора, поэтому всюду торчит Ленин или переделанный из Ленина славный Шевченко, а интеллигенция упражняется в решении главной задачи - более трех тысяч лет Триполью, или менее. Задача интересная, ее и скифы видимо пытались решить, а потому... исчезли.

    Четвертый счет - счет от Бога, за патологическую ложь о себе и СССР. За притворство в том, что Советы пришли с Севера, хотя Директория провозглашала «социализм», а дальнейшая слава украинского КГБ, выходила за границы СССР, ведь и в ООН некоторые сидели, которые нынче такие патриоты...  За ненависть друг к другу, вместо сочувствия и желания помочь. За безверие в Дух, который дышит, где хочет, а не по команде олигархов, выбрасывающих миллионы на всевозможную муть, вместо того чтобы открыть хоть один приличный музей памяти Б.Шульца, П.Целана, В.Короленко, Г.Сковороды или Э.Уорхола. Пусть простят меня, те, кого не назвал - в Украине рождались и вырастали тысячи талантливейших людей, вынужденных бежать от родины, куда подальше.

   Аспирантка на третьи сутки наших гуляний, принялась доказывать прелести Украины, да и СНГ, ибо пространство от Ужгорода до Владивостока до сих пор бросается в глаза своими едиными погранцами при советских фуражках и осоловелых лицах, своей тотальной грязью в туалетах, где есть дырка, а более ничего, своими тетками, завернутыми в платки не от веры и моды, а от холода и недостатка горячей воды. Много перечислять не стоит - все мы знаем, что в Казани нас ничего не удивит, кроме разве растяжек с цитатами от Путина (разве призыв «Думать по-украински» лучше?), а вот Амстердаме на центральной улице мы войдем в магазин анархической книги и обнаружим шикарные издания о Н.Махно, которых у нас нет, не было, и... Дай Бог, будет. Когда-нибудь - когда мы заплатим по всем счетам. Когда мы распрощаемся с советским государством.

Бедную аспирантку прорвало, она сыпала цифрами огромных зарплат в неведомых «офисах», словно депутат Совета, который отчитывался перед избирателями, угрюмо стоящими в клубе, в сапогах и ватниках, а тот все перечислял проценты повышения удоя, или чего еще там... Она кричала, ошеломленно глядя на пеструю всемирную толпу туристов: «У нас сейчас тоже самое, просто немножко по другому!», и когда произносила «немножко», начинала смеяться и говорила: «Конечно, ты прав, но...», хотя я ничего не говорил. Я только рассказывал о жизни в СССР, ибо аспирантка все хотела забыть, да и была молода, ее коллеги и подавно, а я напоминал о повальном стукачестве, невыносимом рабстве, дешевом карьеризме, продажности, нежелании сопротивляться даже по минимуму - ответить по-украински, когда к нам обращалась бабушка-колхозница: «Сыночки, а у вас там, в городе спичек тоже нет?»

«Почему здесь бомжам и всяким Африкам выделяют, а нас не хотят видеть даже в НАТО?!» - вопрошала она, и отвечала сама себе: «Потому что у нас не Сахара, потому что мы сами никому никогда не помогали, потому что у нас убивают бомжей, потому что наши военные продают оружие в Дарфур и Чечню, а наши матери, вместо того чтобы навести порядок в министерстве обороны, лепят липовые справки для сыновей, что б их в армию не взяли...»

Она не хотела читать о трагедии Сребреницы, то, что знает вся Европа, и то, что советовал ей голландский профессор, для понимания современности - там, в течение нескольких дней, сербские боевики вырезали около десяти тысяч человек, которых они назвали «мусульманами», потому что бабушки Сребреницы понимали по-турецки и отмечали Рамадан. Это вся их вина. Более чем достаточно, как считают многие деятели в Крыму, почему-то не арестованные и даже не допрошенные нашей великолепной СБУ, славящейся  архивными находками и полнейшей бездарностью, когда касается защиты нас самих, украинских граждан. Голландский батальон поверил сербам, что они не тронут боснийцев и пропустил убийц в город. Многие сербы были соседями босняков, а голландцам все равно было запрещено стрелять - требование ООН. Голландцам стыдно за то, что свершилось. Вся Европа пытается понять - как это могло случиться, почему соседи вдруг стали убивать друг друга с невыносимым пылом и радостью? Украина не желает интересоваться Сребреницей. Она упрямо и нудно доказывает обеспокоенной Европе - «мы никогда никого не завоевывали, мы народ добрый, гостеприимный, мы на такое не способны, наша милиция с народом, мы...» Европейцы понимают, что таких народов не бывает, и поэтому не могут даже пообещать украинцам, что их когда-то примут в какую-либо приличную компанию. Украинцы тоже понимают, что такого не бывает (потому что помнят войну, помнят СССР, помнят Приднестровье и видят нынешний Крым), но продолжают играть в любимую игру украинских вождей - издавать прекраснодушные и пустые декларации, мечтать о том, что Восток и Запад едины, утверждать связи Византии и Руси, провозглашать героями бездарных дядек с револьверами, и т.д. и т.п. - лишь бы не жить в реальности и не знать скучную правду - Шварцбард, убивший Петлюру, был приятелем Махно и не имел отношения ни к НКВД, ни к сионистам. Тогда в Париже просто продолжалась страшная и бесконечная украинская гражданская война, так же, как она продолжалась, когда Мазепа бежал в Турцию, когда Сташинский убил Бандэру, так же, как она продолжается, когда убили Черновола, Гонгадзе... Вина здесь наша, украинская. И только.

А Голландия продолжает давать деньги в Украину на семинары по толерантности, хотя славных, смешливых голландок (или голландш?) так и не приняли в неком киевском министерстве, потому что чиновник был нетрезв, а министр не говорил по-английски, и не хотел говорить, а переводчица была занята устройством личной дачи, а шофер был в чине подполковника ГБ, а студенты думали о том, как завязать «нужные связи», и только одна вдруг заплакала, глядя на фотографии исхудалых людей за колючей проволокой, и спросила: «Как же теперь быть, что же делать?! Ведь мой папа тоже ненавидит почему-то москвичей и западенцев! Люди, люди ужасны! Как же нам сберечь мир и всякие прикольные меньшинства? Как же нам прекратить наш советский патриотизм и начать думать о людях честно, а не выставлять их вождями, героями или быдлом?!»

Я предложил аспирантке подработать в кафе официанткой, или мытьем окон, как делают миллионы в Европе и в мире, для того, чтобы помочь хоть чем-то родителям, умудрившимся разойтись в преклонном возрасте, чтобы всем стало еще труднее и хуже. «Я буду окна мыть?!» - воскликнула она столь возмущенно, что мне пришлось ретироваться и покупать билет в свой городок, где интеллигенты радуются, если им удается найти простую, физическую работу за нормальные деньги. Они не из дворян. Им не «в падлу». Одна моя знакомая эквадорка, подрабатывала в богатом доме - убирала, варила еду, смотрела за детьми. Хотя ее прадедушка была близким приятелем Гумбольдта. И книги Гумбольдта, стояли в библиотеке ее родителей. И она их читала. И выучила по ним немецкий язык.

А вы спрашиваете, что теперь делать? Как будто не знаете.

Фото зі сайту ru.wikipedia.org