Львов как пример городской украинской культуры

В конце 80-х я очень часто ездил во Львов, даже просто для того, чтобы учиться украинскому языку. В Киеве, когда я вырастал, общение было исключительно русским. Это теперь столица стала более украиноязычным городом и в известной степени – благодаря Львову. Сначала мы ездили во Львов учиться, перенимать опыт у «Студенческого братства», которое было крепче, более массовым, чем другие студенческие и молодежные организации страны.

Невзирая на непростые отношения между Киевом и Львовом, между киевской и львовской тусовками, стоит говорить о процессе общего становления, конкуренции, своеобразного противоборства. Наибольших успехов мы достигали, когда действовали совместно, когда помогали друг другу, а наибольшие проблемы у нас возникали, когда нас пытались разделить, рассорить, развести по разные стороны баррикад.

Это сегодня Киев во многих сферах является признанным столичным центром, на который ориентируются большинство областных центров. А в конце 80-х мы в очень многих вопросах ориентировались на Львов. Там было много вещей, которые рождались впервые. Если сегодня с политической точки зрения Киев перенял пальму первенства у Львова, то в культурном смысле Львов остается вдохновителем и инициатором очень многих процессов и явлений. Мне приятно, что те две культурных среды, которые являются сегодня чрезвычайно витальными в творческом плане, создали именно лидеры студенческих движений конца 80-х.

Инкубатор украинской культуры

Особенную роль в этих процессах сыграл львовянин Маркиян Иващишин. Чрезвычайно важно, что во Львове существуют такие два центра культуры, как «Лялька» и «Дзига», с их многолетней историей и здоровой конкуренцией. Маркиян засвидетельствовал, что он остается не только лидером нашего тогдашнего студенческого движения, но и промоутером современных культурных процессов на всеукраинском уровне. Вторым, по моему мнению, центром современного украинского культурного движения является киевское художественное объединение «Последняя баррикада», которое занимается проведением культурных акций по всей Украине. Наша студенческая среда выдавала на-гора активных деятелей тогда, и в настоящий момент они продолжают действовать, если не в политике, то в сфере культуры. В этом мы способны показывать пример.

Львов остается своеобразным инкубатором современной украинской культуры. Здесь есть соответствующая среда, что чрезвычайно важно. Например, из всех всеукраинских литературных явлений, львовский Форум издателей - на первом месте, поскольку создает спрос и моду на украинскую книжку. Прежде всего, из-за того, что там есть среда.

В Украине вообще проблема с украинской городской культурой, с украиноязычной городской культурой. Если во всех странах традиционной является дихотомия город-село, то в Украине она всегда возникала между украиноязычным селом и русскоязычным городом. У нас урбанистическая культура по большей части не присуща украинской культуре, которая ассоциируется с «садком вишневым коло хаты» и тому подобное. Именно поэтому «Последняя баррикада» задумывалась как строго урбанистический, но украиноязычный продукт, наполненный революционным духом.

В этом аспекте Львову страшно повезло. Львов, в отличие от остальной Украины, - это пример именно городской украинской культуры: того, чего нет, к сожалению, в других городах нашей страны, а только сейчас зарождается в Одессе, Киеве, Харькове, Донецке. У нас в последние 15-20 лет это лишь создается, это очень тонкие ростки, которые  почкуются. Вокруг определенных знаковых лиц и культурных группировок определенные современные украиноязычные урбанистические среды создаются во многих украинских больших городах. В Харькове, например, сначала вокруг литературного музея, а теперь - вокруг персонально Жадана. Это харьковское явление.

У Львова это есть давно, это один из главных его ресурсов, это его преимущество над всеми другими городами. В послевоенный период здесь воцарилась украинская культура и украинский язык, хотя еще в 1930-х, согласно результатам польской переписи, в городе насчитывалось лишь 16% украинцев, языком общения был польский.

То есть, проблемы у нас когда-то были общими, но потом Львов опередил другие украинские города на несколько десятилетий.

Смерть идеи сепаратизма

Глядя на вчерашний или позавчерашний Львов, мы в известной степени можем увидеть, какими могли бы быть Киев, Харьков через несколько десятилетий. Понятно, что здесь есть много разных факторов и аспектов. Во Львове в послевоенный период проходили процессы «замещения населения», а сегодня в украинских городах быстрее будут происходить ассимиляционные процессы. Но все это будет проходить намного дольше, хотя и значительно мягче.

Невзирая на свою особенность, Львов, к счастью, не может стать обособленным проектом относительно Украины. Львов в действительности является культурным сердцем Украины. Галичане и надднепрянцы разные, но у нас есть одна общность, которая намного важнее, чем все вместе взятые отличия, культурные или ментальные. И галичане, и надднепрянцы осознают себя украинцами. В этом плане наши отличия могут принести больше позитива, потому что у более разнообразной нации больше шансов удачно приспособиться к глобальным изменениям и адекватно отвечать на глобальные вызовы. В этом плане наше разнообразие является нашим преимуществом.

Если же говорить об обособленном проекте, как проекте галицкого сепаратизма, то его сторонников больше в Москве, чем во Львове или Киеве. Не отрицаю, что было несколько деятелей, даже из нашей студенческой среды, которые «игрались», иначе не скажу, в идею галицкого сепаратизма. Сначала были дискуссии на интеллектуальном уровне, впоследствии на страницах печатных СМИ, в том числе в «Поступе», «Ї», «Львовской газете». Но, как очень хорошо в свое время сказал львовский журналист Андрей Павлишин в интервью кривенковскому «Общественному радио»: «Идея львовского сепаратизма умерла тогда, когда два ее главных идеолога Константин Бондаренко и Олег Хавич начали работать в избирательном штабе Виктора Януковича».

Провинция у нас в голове

Можно говорить о Львове как о «автономистском» проекте. И здесь Марек Иващишин занимает уникальную позицию. Он не отошел от политики, поскольку сегодня является лидером фракции «Пора» во Львовском городском совете. Вопрос в том, что он занял отдельную позицию, в отличие от большинства тусовки, относительно Киева. Это правда. Большинство львовской политической тусовки конца 80-х - начала 90-х перебралась в Киев. Они начали строить Украину в Киеве. В то время, когда в конце 80-х по центру Львова нельзя было пройти, не остановившись, поскольку на каждом шагу встречал знакомые лица, то теперь вся эта среда перебралась в столицу. Имею в виду таких людей, как Колиушко, Кривенко, Гонгадзе, Стецкив, Кузан, Чорновил... Их в действительности десятки. А Марек сразу занял «автономистскую» позицию. Он - страшный патриот своего города. Если в середине 90-х был очень заметен скулеж, что Львов становится провинцией, то сегодня об этом уже забыли.

Я думаю, что такая реакция львовян была связана с тем, что Киев в некоторых вопросах начал опережать Львов. В частности, в политике. Если в конце 80-х политика украинского национально-освободительного движения делалась во Львове, то в 90-х украинская политика начала делаться в Киеве. Такой перелом было очень трудно пройти многим львовянам, причастным к политике. Теперь это намного легче, потому что те, которые сегодня вырастают и входят в украинскую культуру, нормально воспринимают Киев как столицу. В то же время они развивают украинскую культуру у себя на родине, каждый в своем городе. Я всегда говорил, провинция - она в голове!

Львов настолько оригинальный город, что провинцией не может быть априори.

Справка ZAXID.NET

Олесь Доний - народный депутат Украины. Родился в 1969 году.

Возглавлял Украинский Студенческий Союз, который провел теперь уже культовую «студенческую революцию на граните» в октябре 1990-го.

В 2001 году создал первый в Киеве украинский арт-клуб «ОsтаNNя баррикада». Является автором книжек «Студенческая революция на граните», «Поколение бархатной революции (как нам дожить до 2009 года?)», «История УСС языком документов и фактов. 1989-1999», «Попытка бунта», «Молодая Украина forever».

Является руководителем Центра исследований политических ценностей.

Перевод с украинского - Александр Хохулин