Катажина Грохоля: Памятники ставят тем, кого критиковали

Книги одной из самых известных польских писательниц Катажины Грохоли продаются тиражами в несколько сот тысяч экземпляров. Однако такая любовь читателей не защищает литератора от критики. Она говорит, что рецензенты к ее книгам по большей части относятся критически. Но не обращает на это внимания. А на упреки в низкопробности массовой литературы отвечает, что наиболее тиражной книгой мира является Библия. О литературе, славе, друзьях и собственном взгляде на женщин «эмблема польской литературы» рассказывала в эксклюзивном интервью ZAXID.NET.

- За время  вашего короткого пребывания во Львове вы успели составить впечатление о нашем городе?

- Львов прекрасен. Хотя теперь меня еще ничего особенно не поразило. Я увлечена прекрасными домами, балконами, порталами, прекрасной мостовой, очень симпатичными людьми. Хотела бы еще побывать здесь в казино. Люблю в каждом новом городе посещать такие заведения, смотреть, что там делается, какие люди приходят, какая атмосфера. К слову, после посещений казино в Москве пережила шок. Вход туда стоил 50 долларов, а в Польше стоит полдоллара. Если бы знала об этом, то не пошла бы. После этого нас с коллегой под гостиницу отвез прекрасный белый лимузин, такого в Польше я никогда не видела. Но на следующий день наша переводчица сказала, что это просто счастье, что мы ничего не выиграли, потому что тогда меня сегодня могло бы и не быть во Львове. Но как бы то ни было, меня почему-то тянет к этому разврату.

- Знакомы ли вы с украинской литературой, читали ли произведения наших авторов?

- Я читала произведение одного украинского писателя, но это было три года потому, и я уже не вспоминаю ни его имя, ни название произведения, потому что имею плохую память на названия. Помню лишь, что была поражена количеством нецензурных слов в этом тексте. Но в целом мне досадно, что не знаю вашу литературу. Если бы точно знала, когда вышел польский перевод  с украинского, то покупала бы. Но в Польше такое количество книг, что если мне кто-то пальцем не покажет, что это есть писатель из Украины или Сербии, то я не сориентируюсь.

- Вы сменили немало профессий. Работали санитаркой, корректором, актрисой, руководителем таможенного склада, консультантом в брачном бюро... Что побудило вас начать писать книги?

- Я всю жизнь писала. И разные профессии меня не «оттягивали» от этого, а наоборот - только притягивали к писанию, потому что не могла удержаться от этого. Однако моих произведений никто не хотел печатать. Поэтому должна была по-другому зарабатывать на жизнь. Работала консультантом, санитаркой... Уже даже не помню всего, что делала. Но тем самым просто должна была содержать себя.

- Что изменилось, что ваши книги вдруг напечатали, и пришел успех?

- Когда мне исполнилось сорок лет, моя жизнь в очередной раз изменилась. Я рассталась с очень недобрым мужем и осталась без дома, без средств существования. Потеряла все и тогда решила, во-первых, построить дом с нуля, во-вторых, - написать книжку. И когда дерзнула показать ее коллеге, то он решил ее издать. С этого все и началось.

- А затем эту автобиографичную историю с разводом и жизнью после него вы описали в романе «Никогда в жизни»...

- Да. Ведь мне даже не нужно было далеко идти и искать такую женщину, которую описала. Там написано о тех приключениях, которые  постигли лично меня или моих приятельниц. Мне показалось, что это так интересно, что искать что-то новое и комбинировать нет смысла. Мои собаки, коты, соседи описаны так, как есть в действительности. Но если моя героиня является на 100% мной, то я являюсь ею лишь на 10%.

- В этой книге вашей героине в тяжелый период в жизни очень много помогают друзья. Как вы трактуете дружбу, настолько же важна ли она для вас, выручают ли друзья действительно  вас в тяжелых ситуациях?

- Дружба и любовь - это две вещи, для которых вообще стоит жить. Потому что хотя для счастья нужны еще и деньги, оно точно не в них. Деньги не осуществляют ничего вне материального. Ими не купишь приязненности, любви, здоровья.

- О вас говорят, что вы не феминистка и отстаиваете традиционное распределение ролей между мужчинами и женщинами...

- Но я феминистка! Просто считаю, что если женщина хочет быть на кухне, самореализуется там, то ни одно феминистское движение не имеет права вынуждать ее становиться доктором наук. Женщина в жизни должна делать две вещи: любить и самореализовываться. Тогда счастлива она, ее дети и муж.

- С чего для вас начинается написание книги?

- Я должна иметь в голове ее окончание - последнее предложение. Должна видеть, как закончится история, которая еще не началась. Потом, когда начинаю писать, конец может изменяться. Но предварительно должна знать все о герое, должна делать то, что он, потому что не всегда я руковожу им, бывает, что он мной.

- Много писателей «связаны» контрактами с издателями. Например, должны издавать книги конвейером - писать хотя бы одну в год...

-  Я в определенный момент жизни также была так «связана» и поняла, что не умею писать «под диктант». Конечно, хорошо, если присутствуют издательские условия, потому что является своего рода кнутом. Но я вообще не могу быть «связанной» и работать под принуждением. Это плохо для меня и того, что я пишу. Однако сегодня имею собственное издательство, и очутилась в еще худшей ситуации, потому что сама себе являются директором.

- Что издаете у себя? Выбирая авторов, ориентируетесь, прежде всего, на собственные вкусы?

- Это очень тяжелый вопрос. Мое издательство имеет еще одного совладельца. За два года мы издавали разных авторов. Однако за это время  у меня создалось впечатление, что очень мало таких авторов, за которых я могла бы встать всем сердцем. А в целом авторы моего издательства не являются лучшими или худшими, моя симпатия к тому или другому писателю не зависит от того, издаются его книги у меня или нет. Это, кстати, иногда несколько раздражает совладельца издательства. Потому что если какая-то книга мне кажется очень хорошей, но она вышла не в моем издательстве, то я с легкой душой рекламирую ее на телевидении. Хотя, возможно, должна заняться лишь своими книгами, а остальных авторов оставить другим...

- А какие книги вы читаете?

- Когда у меня депрессия, то с удовольствием берусь за книги Норы Робертс. Это прекрасная американская писательница-романистка. Но моей самой любимейшей книжкой является «Мастер и Маргарита» Булгакова. Возможно, я даже завидую ему за то, что это он написал, а не я. Но в целом читаю, собственно, все. От биографии Сталина до произведений криминального характера. Возможно, не все оно стоит того, чтобы его читать, но я привыкла к чтению. Люблю это дело.

- Вас называют «эмблемой польской литературы», ваши книги бьют рекорды продаж, по их сюжетам снимают кино...

- Да, слава благосклонна ко мне. Вот, например, я не должна была ожидать пять часов на границе, когда ехала во Львов. Имела соответствующее письмо от генерала и меня пропустили вне очереди, задержав при этом все движение на границе. Чувствовала себя тогда, как королева. А на базаре в городке под Варшавой, где я живу, одна пани продает мне яйца вдвое дешевле, чем они стоят. Вот и все проявления славы. Но все остальное без изменений.

- А какие-то негативные аспекты славы вы почувствовали?

- Я знаю, что в Интернете размещено очень много разных неприятных вещей, как и приятных, в конечном итоге, но я этого не читаю. В очень почтенных польских изданиях рецензии на мои книжки были очень негативными. Какой-то господин посвятил целый вечер, чтобы написать пятистраничную рецензию о том, что я являюсь идиоткой и пишу книги для идиотов. Но я считаю, что если он посвятил мне несколько часов своего времени, то что-то ему таки должно было очень заболеть в моей книге. Потому что если я пишу что-то так плохо, как он говорит, то зачем тратить время на то, чтобы это читать? Поэтому я не акцентирую на этом внимания, как на чем-то негативном. Просто одни меня любят, другие - нет. Кстати, негативные рецензии чаще всего пишут мужчины. Но как говорит мой приятель-психотерапевт, я пишу книги, которые должны читать мужчины, чтобы знать, из чего состоит женщина. Относительно критики, то придерживаюсь такого правила: слушай внимательно, что говорит критика, потому что они скажут тебе то, чего не скажут друзья, но помни, что памятники ставят тем, кого критиковали. Я пишу не для критиков, и они не имеют влияния на мое писание и мою жизнь.

- Имеют ли влияние на вашу литературу читатели, ведь вы являетесь для многих из них образцом. Это  вас как-то ограничивает?

- Да. Я являюсь осторожной в том, что пишу. Если меня читает полмиллиона людей, то я должна это учитывать, понимаю, что на мне лежит ответственность. Пытаюсь, например, не употреблять нецензурные слова. Чувствую себя ответственной и пытаюсь не заниматься промоушеном нехороших вещей. Также не делаю своих героев злыми людьми. Они должны быть хорошими. Ведь мир и так является не очень приязненным местом.

- Вы пишете так называемую массовую литературу, которую многие считают низкопробной. Что отвечаете на такие упреки в вашу сторону?

- Отвечаю, что книгой, которая лучше всего продается в мире и имеет наибольшие тиражи, является Библия. Я бы не хотела оценивать качество литературы через призму того, какими тиражами она продается. Пытаюсь не оценивать себя, так же, как не оцениваю других. В Польше есть такая тенденция, что когда кто-то создает фильм и на его премьеру собирается десять тысяч людей, тогда говорят, что общество глупо и не поняло его. Зато если на фильм придет три миллиона людей, то этот фильм считается глупым и таким, который делался под запросы публики. Я с этим не соглашаюсь. Считаю, что вещи, которые продаются большими тиражами, тоже могут быть хорошими.