Поместная Церковь: от мечтаний к реалиям

В ХХ столетие Украина вступила не только с болезнями и последствиями безгосударственности и разделение своих земель между империями, но и очень четким конфессиональным делением. За исключением буковинцев, все украинцы, которые жили в Австро-Венгрии, должны были быть греко-католиками, а каждый украинец, который жил на подроссийских землях, обязательно должен был оставаться в ограде Российского Православия.

Войны, революции, разрушения империй привели не только к возникновению новых границ, но и неожиданным и нежданным способом привели к возникновению формального Украинского государства в составе СССР, в рамках которого получили возможность жить вместе абсолютное большинство украинцев. Не может вызывать сомнений тот факт, что очерчивание ареала проживания украинцев одними границами не могло не способствовать стиранию тех резких линий разграничений, которые существовали до этого. В частности, постепенно начали стираться и все возможные линии религиозного разграничения и деления.

 О невозможности не только извечного, но и даже последующего консервирования биконфессионности, которую мы фиксируем в начале ХХ столетия, свидетельствует и тот факт, что постепенная, но неминуемая переориентация части верных происходила даже еще в период существования  четких  политико-конфессиональных границ. Да, еще с середины ХІХ столетия в Центральной и Южной Украине активно развивалось протестантское движение, набирая все большей массовости и ощущая безумное сопротивление со стороны государства и официального Православия. Еще более массовое движение за переход к Православию в начале ХХ столетия возникло на Закарпатье, когда оно было частью Австро-Венгрии. Впоследствии проправославное движение даже углубилось в период, когда этот украинский регион очутился в составе Чехословакии. Параллельно, на так называемой подсоветской Украине, состоялось резкое и драматичное перераспределение украинских верных между тремя принципиально отличными православными юрисдикциями и мировоззренческими ориентациями: украинской автокефалией, пророссийским обновленческим движением и откровенно российской ориентированной принадлежностью к так называемой патриаршей или синодальной Церкви, которая свои корни выводила от дореволюционного официально-казарменного Православия.

 Даже несколько только что упомянутых фактов свидетельствуют о бурлении в украинской религиозной среде сложных процессов, которые убеждают в искусственности и формальности многих реалий, которые существовали в украинском сообществе к первой половине ХХ столетия.

Стоит заметить еще один момент, который полностью однозначно и прямо повлиял на формирование реалий последних десятилетий, в контексте которых мы будем обсуждать генезис и перспективы идеи образования Единой Поместной Церкви в Украине. Имеем в виду жесткую антирелигиозную политику советского государства. Очевидно, что политика Коммунистической партии относительно религиозных организаций в Украине не была и не могла быть однородной в течение всех этапов существования советской власти. После лет анархии и первоначальной воинственности относительно отдельных религиозных деятелей, которые совпадают с периодом так называемой Гражданской войны, годы НЭПа и украинизации принесли в религиозное сферу движение либерализации и относительной свободы. Но уже с конца 1920-х годов и на протяжении всех 1930-х годов отношение к религии было крайне воинственным, что имело целью полную ликвидацию сети религиозных организаций. Кстати, кроме западных украинских регионов, которые влились в СССР в течение 1939-го и 1940-го годов, поставленная Союзом воинственных безбожников задача получить страну «без единого попа» была практически выполнена. В годы Второй мировой войны на всех территориях, оккупированных Германией, состоялся религиозный ренессанс и деятельность религиозных обществ была возобновлена практически везде. Возвращение Красной Армии и советской власти означало снос религиозного плюрализма, который возник в религиозной среде в годы войны, когда, кроме Греко-Католической Церкви, которая продолжала активно действовать на Галичине и в Закарпатье, в Украине свою деятельность развернули еще две многочисленных Православных Церкви - Автокефальная и Автономная (последняя декларировала свою подчиненность РПЦ). Говоря о снесении религиозного плюрализма в Украине, имеем в виду, что государство  насильственным способом ликвидировало все структуры УГКЦ в конце 1940-х годов, присоединив их к удовлетворяющему сталинским режимом Московскому Патриархату, а еще раньше - создало ситуацию, когда все православные парафии, которые хотели продлить свое существование, были вынуждены влиться в структуры РПЦ.

 Поэтому насильственная политика советского государства относительно Церквей и религиозных организаций, которая  своей целью имела прерывание традиции нескольких удельно украинских церковных образований, а реально привела к формированию искусственного и нереалистичного соотношения религиозных ориентаций в обществе, де-факто повлекла ситуацию, когда с началом процессов политической либерализации (вторая половина 1980-х годов) к своему естественному и реальному состоянию постепенно начала приходить и религиозная общественная подсистема. Фактически в большинстве случаев такое переформатирование приходилось начинать едва ли не с чистого листа. Если в Галичине, где сохранялись значительное количество храмов РПЦ, которые были своеобразным суррогатным заменителем собственно украинской церковной традиции, такое переформатирование состоялось в форме почти сплошного изменения конфессиональной или юрисдикционной ориентированности (около 95-97% галицких обществ РПЦ отказались от последующего своего подчинения РПЦ, объявив о вхождении в состав или УГКЦ, или УАПЦ, или УПЦ КП), то в большинстве других украинских регионов религиозные изменения происходили в плоскости возникновения и конституирования новых обществ, то есть возвращения или возобновления религиозности.

 Собственно, на волне новейшего или модерного религиозного подъема возникла и начала находить пути реализации автокефальная концепция обустройства церковной жизни в Украине, которая впоследствии была дополнена или расширена рамками концепции Единой Поместной Церкви.

 В действительности же причина констатированного явления кроется на пересечении многих, а главное - сложных механизмов развертывания религиозных процессов. Во-первых, новые условия и обстоятельства свободного проявления своих убеждений и симпатий духовенством и верующими. Во-вторых, существование традиционных проправославних симпатий в галицком социуме, которые присутствовали в разной форме: раньше в одеяниях исторического москвофильства, а в современных обстоятельствах - с сознательным украинизационным наполнением. В-третьих, фактор традиционного и известного галицкого мессианизма, в религиозной плоскости в частности, который в относительно примитивизированной форме можно выразить таким образом: мы поддерживали или зажгли свет настоящей украинской веры у себя и хотим понести этот свет на украинский восток, где нас не примут под католическим флагом, а потому мы пойдем под флагами украинской автокефалии.

 Перечень причин можно продолжать. Но при этом основной факт остается неизменным: религиозная Галичина первой почувствовала вес идеи автокефалии и сделала очень много для утверждения этой идеи. Кроме того, она в течение почти трех лет (от провозглашения и до окончательного присоединения к движению тогдашнего киевского митрополита Филарета весной 1992 года) оставалась полем почти исключительного апробировання соответствующих схем обустраивания церковной жизни. Только от упомянутого изменения мировоззренческих ориентаций митрополитом Филаретом и возглавленной им провозглашенной УПЦ КП автокефальная концепция достала весомую подоснову в столице государства, то есть реально получила всеукраинскую поддержку, огласку и масштаб.

 Поэтому, в этом смысле Галичина сыграла роль колыбели и консерванта для идеи, без которой мы в настоящий момент не можем представить религиозно- мировоззренческое лицо государства.

 Но если украинская столица идею автокефалии перенимала в, так сказать, уже выработанной форме, то к продуцированию идеи Единой Поместной Церкви она была причастна непосредственно. В этом концепте заинтересованы не только церковные, но и политические лидеры, которые думают о базе, на которой можно говорить о поиске почвы для всеукраинского понимания и единства. Важно отметить, что и в реализации (даже на уровне моделей и намерений) этой идеи без привлечения религиозного потенциала Львова в частности и Галичины в целом никоим образом не обойтись.

Однако особенность сегодняшнего момента заключается в том, что, если в случае с автокефальной концепцией, Киев был местом простого переноса и испытания в несколько отличных условиях уже отработанной идеи и сопровождающей ее схемы, то в настоящий момент Киев является несомненным лидером, который, однако, никоим образом не может двигаться вперед без вливания новой крови, то есть применения полностью новаторских концепций и схем. И в этом смысле Киеву без Галичины никоим образом не обойтись.

В самом термине и, глубже, в понятии «Единая Поместная Церковь» ключевое слово - Поместная, то есть привязанная к определенной территории, государству, нации. То есть, говоря о потенциальных структурных признавателях идеи доминирующей или единственной Поместной Церкви, следует обязательно думать и иметь в виду, кто из участников диалога может реально, то есть практически организационно, а не лишь идеологически (да и то, базируясь на собственных представлениях о единственно приемлемых путь развития), стать участником потенциального процесса объединения.

На сегодня только четыре из существующих в Украине церквей, учитывая характер их доктрины и традиции, могут создать базу для потенциального образования такой Поместной Церкви - УПЦ МП, УПЦ КП, УАПЦ и УГКЦ. Но даже поверхностный взгляд на мировоззренческие ориентиры идеологов этих церквей, их культурально цивилизационные приоритеты и практические шаги церковных иерархов не оставляют сомнений, что найти понимание между всеми четырьмя структурами (по крайней мере в любой достижимой перспективе) - дело абсолютно тщетное, то есть полностью невозможное.

Поэтому речь может идти не об объединении всех и вся, а только о нахождении религиозно-экклезиального понимания между единомышленниками, теми, для кого проблема определения и достижения «поместности» является настоящей стратегической ценностью. К тому же такой ценностью, которую можно утверждать именно на украинской, а не любой другой (российской в том числе) почве.

Когда же мы под таким углом зрения посмотрим на потенциальных участников диалога и возможного объединения, то станет понятным, что теперь полностью готовые к признанию и апробированию соответствующей концепции лишь УПЦ КП та УАПЦ. УГКЦ чрезвычайно близка к такой позиции и соответствующему экклезиальному сознанию, но ей следует искать таких путей привлечения к соответствующим практическим шагам (процессов объединения), которые бы смогли совместить, на первый взгляд, несовмещающиеся вещи - восточно-христианский (православный) концепт поместности (автокефалии) и западно-христианскую (католическую) идею вселенскости. В то же время УПЦ МП на разных уровнях и в разных ситуациях в течение последних лет неоднократно заявляла о своем принципиальном несогласии и фактическом отказе от идеи автокефалии, то есть поместности. То есть, последняя Церковь не отказывается от этого понятия как такового, но объясняет его не в контексте футуристическом (как предмет будущего достижения), а наоборот - в контексте исторической данности. Согласно позиции теперешних кормчих УПЦ МП, достигать поместности для Церкви в Украине невозможно, поскольку такая поместность уже существует, то есть поместность на основе канонического единства с РПЦ, то есть и последующего признания Украины как части канонической территории Московского Патриархата.

Абсолютно очевидно, что такая позиция никоим образом не корреспондируется с позициями других участников потенциального диалога относительно перспективы образования Единой Поместной Церкви. То есть, надеяться на прогресс в диалоге с УПЦ МП-РПЦ нет никаких оснований. Поэтому, прогресс нужно искать между теми, кто хочет результатов, то есть между УПЦ КП, УАПЦ и УГКЦ.

И, собственно, в этом контексте в очередной раз можно рассуждать и практическими шагами доказывать особенную и чрезвычайную роль Галичины во всеукраинских религиозных процессах. Именно здесь сосредоточено абсолютное большинство обществ УГКЦ и УАПЦ, здесь же функционирует и значительная часть парафий УПЦ КП. Поэтому есть замечательный случай, начиная с парафиального уровня и заканчивая уровнем глав Церквей, продемонстрировать на уровне организационном то, что все более и более становится очевидным на уровне мировозренческо-идеологическом.

Имеем в виду, что примеров понимания и реального сотрудничества, а во многих случаях и молитвенного совместного служения между Церквями киевоцентричной ориентации (УПЦ КП, УАПЦ и УГКЦ) есть значительно больше, чем примеров конфронтации и взаимного преодоления. При этом не назовем почти никаких примеров подобного сотрудничества между вышеназванными Церквями и УПЦ МП. Мы все чаще становимся свидетелями ситуаций, когда православные украинских автокефальных Церквей и греко-католики, то есть сторонники разных конфессий, находят между собой значительно больше точек соприкосновения, чем православные разных юрисдикций, то есть верующие одной конфессии, но сторонники разных мировозренческо-цивилизационных и политических позиций.

То есть, неопровержимым фактом становится то, что конфессиональное деление в среде традиционного Украинского Христианства все больше отходит на задний план, уступая место делениям и расколам мировоззренческим, политическим, общеориентационным.

При таких обстоятельствах Галичина, имея критически большую массу сторонников києвоцентристских взглядов в религиозной сфере, может не только обосновать, но и практически апробировать интересные модели приближения к идеалу - Единой Поместной Украинской Церкви.

Конечно, напрасно рассчитывать, что все сторонники традиционной восточнохристианской духовности сразу станут беспрекословными признавателями и сторонниками этой концепции и членами возможной структуры, которая ее будет воплощать. Однако так же не вызывает сомнений, что если бы подобная попытка была осуществлена, то, как свидетельствуют данные многочисленных социологических исследований, большинство населения Украины ее бы поддержало.

В конечном итоге это привело бы хотя и не к ожидаемой моноконфессийности (о ней нечего мечтать в условиях либерального общества), но к изменению формальных соотношений между сторонниками киевоцентристского религиозного сознания и их оппонентами. Если в настоящий момент по количеству общин доминирует Церковь, которая лелеет и не представляет себя вне подчиненности Московскому Патриархату, то после хоть частичной реализации идеи Единой и признанной другими Церквями Поместной Церкви и в формальной плоскости (по количеству общин и других структур) доминирование киевоцентричного сознания станет беспрекословным.

Справка ZAXID.NET

Андрей Юраш - известный религиевед, кандидат политических наук, преподаватель факультета журналистики Львовского национального университета им. И.Франка.

Член правления Ассоциации по изучению религии в Центральной и Восточной Европе. Принимал участие в программах научной стажировки в США, Польше, Голландии, России.

Автор книги «Папа Иоанн Павел ІІ».