Я ребенок театра, – Владимир Горянский

Актер Владимир Горянский производит впечатление очень сдержанного человека, хотя на экране играет больше комедийных ролей. При общении с ним понимаешь, что в действительности этот человек – это водоворот эмоций. За годы работы на сцене Театра драмы и комедии он сыграл Гитлера в спектакле «Майн Кампф», Подколесина в «Женитьбе», Мессира Нича в «Комедии волшебности греха» и ряд других ролей.

В кино для него этапной стала роль Кости-психиатра в сериале «День рождения Буржуя». Также известными являются его работы в фильмах «Дунай. Дунай. Дунай», «Дурдом», «Два в одном», сериалах «Под крышами большого города», «Дух земли», «Исцеления любовью».

О театре, кино, планах на будущее Владимир Горянский рассказал в интервью ZAXID.NET.

- Во многих интервью вы говорите, что в детстве (Владимир Горянский родился в Стаханове на Луганщине - ZAXID.NET) театр был для вас средством, которое позволяло оторваться от не слишком яркой жизни в шахтерской семье ...

- Театр... Я вообще ребенок театра. Моя жизнь, сколько я себя помню, всегда была связана с театром. Для меня театр - это что-то очень близкое, понятное, это творчество, поиск. Театр - это особенный мир, коллектив, атмосфера. Поэтому он меня всегда «возвращает», и потому я всегда к нему возвращаюсь. Сейчас я окончательно вернулся в театр. Сейчас - это способ не оторваться от действительности, а средство, которое помогает что-то понять в ней, изменить ее. Оторваться - это достаточно условно. Мы играем не для себя, а для зрителя, который в театре хочет получить какую-то информацию. Мы не всегда отрываемся от действительности. Иногда наоборот - мы показываем, что в ней нужно что-то изменять.

-  Тогда где для вас больше реальности, где вы реальный...

- Я всегда говорил, что чаще придется играть в жизни. В театре есть возможность показать жизнь, какой она должна быть, настоящую жизнь. Наше общество очень далеко от идеального, в театре можно показать идеальный мир. Иногда за два часа спектакля мы показываем целую человеческую жизнь. Такая концентрация эмоций, чувств мне, как человеку и актеру, очень интересна. И зрителю не обязательно понимать, как актеру удается воплотить все это в жизнь. Человек должен прийти в театр, а выйдя после спектакля, должен понять, каким он  вышел из театра. Если эти два часа пролетели для зрителя, как десять минут - это одно восприятие. Если человек вышел после представления смущенный - мы чего-то достигли. Вот мы объехали всю Украину со спектаклем «Помочь так легко», во Львове тоже были. Перед представлением мы встречались со зрителями, журналистами, рассказывали, что мы будем показывать. Я всем говорил: гарантирую, что после этого спектакля вы выйдете из театра немного другими, лучшими. Лучше будете понимать друг друга. И это действительно происходило, зритель выходил другим. Это тонкий процесс.

- Все актеры, в частности Маша Ефросинина, Ирма Витковская, говорили, что они сами изменились после работы в этом проекте. Вы посещали детские дома в рамках этого тура, как эта работа повлияла на вас?

- Главнее всего - это то, что мы больше узнали об этой проблеме, - о беспризорных детях. В любом случае, я - точно. Потому что знаете... эта проблема есть, но ты живешь, и оно как-то далеко, ты не задумываешься, а когда начинаешь вникать, то понимаешь, что это все рядом. Это огромная социальная проблема, на которую нельзя закрывать глаза. То, что мы могли сделать, актеры, публичные люди - это собрать деньги, сыграть пьесу на эту тему. Мы посещали детские дома семейного типа, и знаете, я за дома семейного типа, потому что ребенок должен расти в семье. В каждом городе, где мы были, этот вопрос был затронут, думаю, что в известной мере этот проект изменил отношение власти к этому вопросу.

- Расскажите о театральном Киеве, чем он живет, каким является уровень постановок?

- Хочу сказать такую вещь - телевидение в настоящий момент делает для театра большую услугу, оно в известной мере само себя поглощает. Поглощает этими бесконечными шоу, развлекательными, неглубокими, этой разрушительной энергетикой. Люди хотят живых эмоций. Зритель все больше возвращается в театры Киева, у нас все залы полны. Относительно постановок, есть очень достойные спектакли в нашем театре, и в других. Театр развивается.

- Вы сказали, что «окончательно вернулись в театр». Над чем в настоящий момент работаете?

- Сейчас мы работаем над пьесой «Три сестры» Чехова. Есть и другие планы, но это планы, о них не буду еще говорить. Театр на Левом берегу для меня много значит, «я начался» здесь. Это мой любимый коллектив, который создал неповторимую атмосферу для работы, это особенный язык, ничем не похожий на другие театры. У нас взаимопонимание с режиссером Эдуардом Метницким. Я просто решил уделить больше внимания театру. Театр - это накопление. Кино, сериалы - это другое, здесь другая мотивация. Я хочу вернуться в театр. Я нуждаюсь в глубине материала, ролей. Понимаете, не все же «мыло» играть. То, что я делаю на экране, телевидении, мне внутренне не отвечает. Не отвечает яркости, тому материалу, что я делаю в театре.

- Возможно, вам мешает образ такого себе простоватого комедийного героя, который закрепился после сериала «День рождения Буржуя»?

- В кино мне с этим действительно не повезло, там используют лишь мой потенциал комедийного актера. В театре у меня разнообразные роли - трагические, трагикомические. Я - трагикомик.

- Знаете, в настоящий момент много актеров говорят, что театр - это что-то вечное, а кино для них - это заработок, мол, это не творчество. Неужели кино, как искусство, в Украине умерло?

- Сейчас у нас такого кино, как вы говорите - искусства, нет. Оно как-то там двигается, живет. Я говорю о кино как телевизионном продукте. Россия сейчас в этом плане пошла очень далеко, есть много серьезных работ. Они снимают и кино много, и сериалов. Нам для кино - с большой буквы - нужно сделать еще очень многое.

- А Муратова, вы часто снимаетесь в ее фильмах. В последнем - «Мелодия для шарманки» - также...

- Это исключения, единичные случаи. Хотя потихоньку все изменяется. В этом фильме главные герои - дети, которые ищут своего отца и на всем пути следования их поезда им попадаются разные люди. Я играю одного из этих людей. В фильме задействовано много известных актеров, которые появляются вокруг этих детей.

- Относительно серьезных ролей в кино. Около пяти лет тому назад вы снялись в фильме «Дунай. Дунай. Дунай» австрийского режиссера Горана Рейбича. Тогда вы говорили об отличии на Западе и у нас в отношении к актерам, профессиональном подходе. За это время что-то изменилось?

- У нас многое изменилось с точки зрения организации процесса, мы приблизились к этому уровню. Картина чем была интересна - что в ней снимались звезды стран, через которые протекает Дунай, - Австрии, Румынии. Германии, Венгрии. Это было очень интересное общение. Река - это символ, который объединяет людей, мысли. Считаю, что мне повезло сняться у этого режиссера, получить этот опыт работы на Западе.

- Но у нас и массового украиноязычного сериала нет. Россияне приезжают снимать сериалы, а наших практически нет?

- Все регулируется налогами. Россия сняла налог на кинопроизводство. У них еще ничего не было пять лет тому назад. Что нам мешает снять этот налог? Почему у нас бесконечно снимают Богдана Хмельницкого? Нам нужно снимать нормальное проблематичное кино среднего уровня. Не нужно нам этих дешевых исторических картин, которые работают в обратном направлении, потому что они некачественны, бедны. Исторические картины нуждаются в больших затратах. Если мы не можем вложить эти деньги, то лучше вкладывать их в средний уровень. Почему западное кино завоевало весь мир - потому что у них высокий уровень среднего кино. Вот и все. Необходимо создать среду, у нас есть много студий, огромных, с павильонами, и это снимается под заказ Россией, потому что дешевле снимать у нас. Почему Минкультуры им ничего не заказывает?

- У вас вышел диск «Негромкий вальс»? Планируете начать карьеру певца?

- Певец - это достаточно громко сказано. Никаких певческих амбиций у меня не нет. Это попытка... знаете, как раньше говорили: «Поют артисты театра и кино - Миронов, Гурченко, Караченцев». В настоящий момент этого практически нет. Это попытка вернуть эти традиции, и все.

- Относительно вашего продюсерского опыта со спектаклем «Нас поменяли телами». Будете ли что-то делать в этом направлении?

- Нет, у меня нет времени.

- Вас достаточно часто показывают на всяческих светских мероприятиях. Вам интересно быть человеком тусовки, или это часть вашей работы?

- Я не люблю тусовок, не являюсь человеком светским, но мне приходится появляться на таких акциях. Бывают и интересные вечеринки. Хожу с женой. Тем более, что сейчас появляются разнообразные Fashion Week, и она меня всегда тянет, потому что этим интересуется - у нее своя студия дизайна. На украинской неделе был ее показ.

- Вы что-то демонстрировали?

- Нет, я нет.

- Недавно вы посещали Lviv Fashion Week? Насколько я знаю, вы часто приезжаете на Львовщину, потому что жена отсюда. Какие у вас впечатления от Львова?

- Да, мы часто приезжаем. Встречаемся большой семьей в Славске, покататься на лыжах ездим. Я люблю путешествовать. А Львов - замечательный город. Я его всегда сравниваю с Веной. Вы вспоминали фильм «Дунай». Когда шли съемки - мне пришлось там жить три месяца. Я Вену знаю очень хорошо. Львов мне очень напоминает этот город. Еще бы немножко ухода, больше любви к этим зданиям, архитектуре... Львову осталось совсем немного, чтобы быть красивым европейским городом. Мне чрезвычайно город нравится. И публика здесь прекрасная.